|
|
|
|
'Белая диаспора'.
Игорь Губерман
Иван Глинка,
Я нелеп, недалёк, бестолков, Начиная газетный сериал 'Черная диаспора', 'Укринформбюро' подозревало, что рассказ о выходцах с Украины, продолжающих играть колоссальную роль в экономической и политической жизни страны, вызовет определенный резонанс. Однако мы не учли того, что нас заподозрят в, мягко говоря, 'национальной нетерпимости'. Учитывая это, редакция бюро приняла решение создать параллельный сериал с диаметрально противоположным названием - 'Белая диаспора', уроженцах Украины, которые также влияют на ситуацию в государстве. Но качественно иначе. Автора стихотворных 'гариков' Игоря Губермана во всех литературных энциклопедиях именуют москвичом: 'Поэт. Прозаик. Родился в 1936 году в Москве'. На самом деле - это не так. Губерман родился в Харькове и сам позднее вспоминал: 'У меня во всех документах написано, что я - 'уроженец Москвы', но я родился в Харькове. Но так как я прожил там всего восемь дней, то думаю, что мама втайне от папы ездила делать мне обрезание'. Для Украины и Харькова эти восемь дней - повод для гордости. Почему? Потому что и доныне восемь городов Эллады спорят между собой о месте рождения Гомера: Закончил школу Михаил Губерман в 1953-м году. Уходила в небытие не только сталинская эпоха: пришел конец раздельному обучению мальчиков и девочек. 'У нас была совместная комсомольская организация с соседней женской школой, по субботам мы собирались. И тут я очень выигрывал, потому что обычно программа была одна и та же: первая часть - обсуждение дисциплины Губермана, вторая - танцы'. Учитывая 'пятую графу' и связанные с этим сложности при получении высшего образования, Губерман из всех ВУЗов 'столицы нашей родины' избрал институт инженеров транспорта. Здесь он стал диссидентом, а затем - познал радости всесоюзных строек. Отдав моральный долг родине молодым специалистом, будущий классик занялся научно-популярной литературой. Его перу принадлежала книга о бионике 'Третий триумвират', которой зачитывались школьники всего Советского Союза. Под псевдонимом он написал повесть о народовольце Морозове и серию статей в журнале 'Знание - сила'. А потом оказалось, что все это время он только прикидывался писателем, популяризирующим науку, рождая каждый день по несколько антисоветских четверостиший. Свои стихи он называл 'дацзыбао' - в честь китайских 'лозунгов больших букв'. Затем переименовал свои произведения в 'гарики'. После того, как его приятели издали в Израиле первую книгу Губермана, органы наконец-таки поняли, кто конкретно мутит интеллигенцию и конкретно про них написал: 'Лубянка по ночам не спит, хотя за много лет устала, меч перековывая в щит и затыкая нам орало'. В итоге два провокатора-уголовника продали ему краденые иконы, а судья извинялась перед диссидентом, что дала ему срок с конфискацией имущества: 'уж больно хорошая у вас коллекция, кому-то на верху очень понравилась'. В лагере Губермана цитировала вся зона. Затем последовала ссылка и работа в разрезо-строительном управлении (РСУ). Его сын никак не мог запомнить эту аббревиатуру: 'Мы как-то пошли в кино, а там, знаете ли, нравы патриархальные в клубе - надзиратели сидят в зале вместе с нами, зеками. Шел какой-то американский боевик. По ходу дела герой говорит своей любовнице: "Милочка, я должен тебе признаться, я на самом деле работаю в ЦРУ". И мой сын на весь зал мечтательно произносит: "Как папочка!!!" А так как меня и раньше в этом подозревали, то все стало на свои места: американский шпион - попался - сидит - хороший мужик; значит, с ним не западло чифирить, пить водку и все такое'. Какая из меня опора власти? Обрезан, образован и брезглив. Отчасти я поэтому и счастлив, но именно поэтому - пуглив. После освобождения Губерману уже не давали писать даже о науке. Он отстранился от всего, позиционировав себя в одном из самых известных гариков: 'Я за столом не первый год сижу с друзьями-разгильдяями, и наплевать мне, чья возьмет, в борьбе мерзавцев с негодяями'. Однако и такое не прощалось. Он уехал в Израиль, где ему уже никто не мешал писать. Правда, свое диссидентство он умудрился проявить и там. Его чуть ли не за ухо вывели из радиостудии, где он в прямом эфире прочитал: 'Еврею нужна не простая квартира, еврею нужна для житья непорочного, квартира, в которой два разных сортира: один для мясного, другой - для молочного'. Он продолжал и там злословить, говоря то, что думает об окружающих себя явлениях и процессах, ситуациях и людях. А самых восторженных читателей он продолжал находить на просторах бывшего Советского Союза. Ведь это - только кажется, что все изменилось. Его стихи по-прежнему актуальны: 'Привычные безмолвствуют народы, беззвучные горланят петухи; мы созданы для счастья и свободы, как рыба - для полета и ухи' или 'Мне жаль небосвод этот синий, жаль землю и жизни осколки: мне страшно, что сытые свиньи страшней, чем голодные волки'. Если не верите, - открывайте сами 'Гарики на каждый день' и читайте созвучное нынешним событиям в Украине. Хотите о Гаранте? Пожалуйста: 'Пахан был дух и голос множества, в нем воплотилось большинство; он был великое ничтожество, за что и вышел в божество'. О системе, созданной Леонидом Кучмой? Нате: 'Где вся держава - вор на воре, и ворон ворону не враг, мечта о Боге-прокуроре уныло пялится во мрак'. Об отечественных журналистах? А - запросто: 'Закрыв глаза, прижавши уши, считая жизнь за подаяние, мы перерыв, когда не душат, смакуем как благодеяние'. Или: 'Я часто вижу, что приятелям уже не верится, что где-то есть жизнь, где лгать - не обязательно, и даже глупо делать это'. Да что цитировать! Читайте сами. Губерман продолжает жить в Иерусалиме, изредка гастролирует в России и Украине, читая со сцены свои стихи и жалуясь на семейную цензуру, говоря в минуты триумфа: 'Вообще жалко, что здесь нет моей жены, которая до сих пор считает меня идиотом'. Он написал 'Закатные Гарики' и 'Предпоследние Гарики'. Не хочется думать, что будут 'Последние Гарики'. У него - две внучки и внук. Его старший брат, академик, чье имя значится в книге рекордов Гиннеса, как руководителя работ по прокладке самой глубокой буровой скважины в мире, продолжает трудиться на Кольском полуострове. Игорь же Миронович искренне любит свою русскую тещу и продолжает 'растлевать' души матерной правдой, зарифмованной в гениальных четверостишиях. Ох, и смутно сегодня в отчизне: сыро, грязь, темнота, кривотолки; и вспухают удавами слизни, и по-лисьи к ним ластятся волки. Пока же Губерман писал 'гарики', рожденный в Одессе Людвиг Файнберг по кличке 'Леша Тарзан', покупал в Кронштадте легендарному колумбийскому наркобарону Пабло Эскобару подводную лодку для транспортировки наркотиков. Два питерских адмирала были готовы ему уступить субмарину, на которой можно было транспортировать 40 тонн кокаина за одну ходку, за сто миллионов долларов, но сошлись на пяти с половиной. До этого, как говорят, Файнберг прощупывал на сей счет Севастополь. Но у нас, как известно, субмарина только одна и продаже не подлежит, уже исходя из знаменитой присказки про подводную лодку в полях Украины. Он отсидел в тюрьме 35 месяцев и живо комментировал атаку арабских террористов на нью-йоркские небоскребы: 'Эти суки покусились на святое!'. А ловил его в США бывший киевлянин, полицейский детектив Смолянский. И это тоже - символично. Еще один одессит Марат Балагула в это время разводил бензин ослиной мочой, а днепропетровец Вячеслав Любарский по кличке 'Овощник', находясь в Нью-Йорке, пытался взять под контроль польский рынок наркотиков (с транзитом через р?дну неньку. А родившийся в Черновцах и живший до эмиграции во Львове Иосиф Роизис ('Гриша Людоед'), писал доносы на своих бывших корешей, чем дал возможность провести этим летом в Европе операцию 'Паутина'. Правда, закончилась она 'пшиком', но в списке подозреваемых - 'на четверть - наш народ'. Но это все - другая тема и другая диаспора - 'черная'. Продолжение следует Прислать статью, которой нет на сайте! foxmax@inbox.ru |
|
|
Designe of page |