|
|
|
|
Еще он состоял в редколлегии известного в 70-е годы диссидентского журнала "Евреи в СССР" и близко дружил с его редактором, крупным физиком и математиком Виктором Браиловским. Когда Губерман отказался дать ложные показания на Браиловского - для возбуждения уголовного дела на последнего, "контора" сфабриковала дело на самого Губермана (два уголовника заявили, что он купил у них заведомо краденные иконы), и он получил семь лет с конфискацией имущества. Когда он вернулся, то, получив поражение в правах, стал жить в Малоярославце. Но не унимался и продолжал сочинять свои дацзыбао: За городом такая красота!
На воздухе я счастлив беспредельно:
Сбылась моя давнишняя мечта -
Любить свою семью и жить отдельно.
Он не имел прописки. Первым прописал Губермана у себя в Пярну живший там подолгу один из последних больших поэтов Давид Самойлов. Прописал, хотя когда-то выгнал Губермана со своего семинара в Литинституте, заподозрив в его "хулиганском" выступлении провокацию. Несмотря на объявленную Горбачевым перестройку, органы продолжали вставлять Губерману палки в колеса, он им тоже: Я государство вижу статуей -
Большой мужчина, полный властности,
Под фиговым листочком спрятан
Огромный орган безопасности.
Еврею нужна не простая квартира,
Еврею нужна для житья непорочного
Квартира, в которой два разных сортира:
Один для мясного, другой для молочного.
Как известно, религиозные ортодоксы запрещают евреям пользоваться одной посудой для мясной и молочной пищи. Губерман это знал и тем не менее прочел эти замечательные стихи, выступая по русскоязычному радио. После чего его немедленно выгнали из редакции. Как пишет поэт и бард Александр Городницкий: "В осмеянии религиозников он зашел так далеко, что стал, я считаю, их Салманом Рушди (за книгу "Проклятые стихи" этот индийский писатель был приговорен к смертной казни за оскорбление Корана, ныне живет в Англии, постоянно меняет место жительства и почти не появляется на людях - Д.С.). Мне жутко от того, что он вытворяет. И здесь, и там он читает такое страшное четверостишие: Молитву свою начиная опять,
Еврей возбужденно качается,
Обилием пыла стремясь нае...ть
Того, с Кем заочно встречается.
Вот вам что такое Губерман и почему его никто долго не терпит".
Не стоит думать, что Игорь Губерман пишет только на "еврейскую" тему. Хотя никому от него не достается столько, сколько его соплеменникам: Евреи рвутся и дерзают,
Везде дрожжами лезут в тесто,
Нас потому и обрезают,
Чтоб занимали меньше места.
"Мне можно. Хотя в Москве я боялся в первый приезд читать стишки о евреях, потому что, правда, они все насмешливые, даже издевательские, а я не хотел из гордости представителя малой нации при всех смеяться над своим народом. Но надо сказать, все сходило гладко: евреи не обижались, русские не улюлюкали...".
"Нет лучше прибора для изучения мира и человеческой природы, чем рассказ, байка, миф, притча, легенда. Все человечество просматривается через анекдот, через историю, лучше - смешную". Секретари и председатели,
Директора и заместители -
Их как ни шли к е..... матери,
Они и там руководители.
Когда еще написано, а будто про день сегодняшний. А вот еще один "гарик на час", в свете всех прошлых реформ и нынешней "жилищно-коммунальной": Не может нас ни смех, ни грех
Свернуть с пути отважного:
Мы строим счастье сразу всех
И нам плевать на каждого!
Губерман - это кусок нашей советской жизни. Кусок, связанный с самиздатом, а следовательно, и с ним. Но не только советской. Судя по всему, он - фрагмент и нашей нынешней жизни, российской. Из нас любой, пока не умер он,
Себя слагает по частям
Из интеллекта, секса, юмора
И отношения к властям.
В лагере он написал книжку прозы "Прогулки вокруг барака" (интересное совпадение - Андрей Синявский в лагере написал "Прогулки с Пушкиным"). В тюрьме написал сборник стихов. Сегодня Игорь Губерман живет в Иерусалиме. Журналистка Алла Босарт, встретившаяся с поэтом четыре года назад, отметила, что Игорь Миронович не носил кипы, как бы оставляя за собой независимость суждений отдельного человека, не ставшего ни зэком, ни пророком из котельной, ни совписом, ни апологетом сионизма и богоизбранности еврейского народа, хотя его биография давала поводы для всего этого. Я за столом не первый год
Сижу с друзьями-разгильдяями,
И наплевать мне, чья возьмет
В борьбе мерзавцев с негодяями.
Конечно, Иерусалим, Голгофа, Гефсиманский сад, Масличная гора, Гроб Господень. И Губерман со своими "гариками". Но и это тоже "Гарик": И спросит Бог: никем не ставший,
Зачем ты жил, что смех твой значит?
Я веселил рабов уставших -
ответит он. И Бог заплачет.
Дмитрий Свинцов
Губернiя, ? 21(50), 22 мая 1997 P.S. "Он столько натерпелся от этой страны, его выкинули отсюда, как уголовника," - вновь обращаюсь к Александру Городницкому. - И мне хотелось, чтобы он въехал сюда на белом коне, чтобы он видел, как его любят здесь. И когда у него были полные аудитории в Москве, в Петербурге, в Одессе, Киеве - я был счастлив. И он, как мне кажется, понял некоторое несоответствие резонанса в Израиле или в американских "джуиках", где собирается пять евреев, озабоченных завтрашним днем Америки - и здесь, в России, которая породила самого Губермана и его поэзию". |
Игорь Губерман родился и жил в Москве. В ней учился и женился, родил детей. Коллекционировал иконы и друзей. Писал стихи, короткие и озорные. Их он называл "дацзыбао", и они ходили по всей стране. 
В общем, в 1987 году его выгнали из СССР, и он уехал в Израиль.
|
|
Designe of page |