ТРЕТИЙ ИЕРУСАЛИМСКИЙ ДНЕВНИК
На свете ничего нет постоянней
превратностей, потерь и расставаний

Главная Предисловие Стихи Проза Фотоальбом Статьи Книги Выступления Подражания Антигарики Гимн Игорю Губерману
Гостевая Форум Голосования Друзья Новости Автор сайта Апофеоз тщеславия

Используете ли Вы программы для блокирования банеров, счётчиков и PopUp?
Да, постоянно
Да, часто
Да, иногда
Блокирую только PopUp ("Выпрыгивающие окна")
Нет, не использую
Впервые слышу о таких программах
Другое
Результаты

Поиск по сайту
:: www.yandex.ru ::

    
    Уходит засидевшаяся гостья,
    а я держу пальто ей и киваю;
    у старости простые удовольствия, 
    теперь я дам хотя бы одеваю.
    
    В толпе замшелых старичков 
    уже по жизни я хромаю, 
    еще я вижу без очков, 
    но в них я лучше понимаю.
    
    Что в зеркале? Колтун волос, 
    узоры тягот и томлений, 
    две щелки глаз и вислый нос 
    с чертами многих ущемлений.
    
    Вот я получил еще одну
    весть, насколько время неотступно,
    хоть увидеть эту седину
    только для подруг моих доступно.
    
    Мне гомон, гогот и галдеж - 
    уже докучное соседство, 
    поскольку это молодежь 
    или впадающие в детство.
    
    А в кино когда ебутся - 
    хоть и понарошке, - 
    на душе моей скребутся 
    мартовские кошки.
    
    Поездил я по разным странам, 
    печаль моя, как мир, стара:
    какой подлец везде над краном 
    повесил зеркало с утра?
    
    Я в фольклоре нашел вранье:
    нам пословицы нагло врут, 
    будто годы берут свое... 
    Это наше они берут!
    
    Увы, но облик мой и вид 
    при всей игре воображения 
    уже не воодушевит 
    девицу пылкого сложения.
    
    Уже куда пойти - большой вопрос, 
    порядок наводить могу часами, 
    с годами я привычками оброс, 
    как бабушка - курчавыми усами.
    
    Мои слабеющие руки 
    с тоской в суставах ревматических 
    теперь расстегивают брюки 
    без даже мыслей романтических.
    
    Даже в час, когда меркнут глаза 
    перед тем, как укроемся глиной, 
    лебединая песня козла 
    остается такой же козлиной.
    
    Вокруг лысеющих седин 
    пространство жизни стало уже, 
    а если лучше мы едим, 
    то перевариваем - хуже.
    
    Зачем вам, мадам, так сурово 
    страдать на диете ученой? 
    Не будет худая корова 
    смотреться газелью точеной.
    
    Но кто осудит старика, 
    если спеша на сцену в зал, 
    я вместо шейного платка 
    чулок соседки повязал?
    
    Не любят грустных и седых 
    одни лишь дуры и бездарности, 
    а мы ведь лучше молодых - 
    у нас есть чувство благодарности.
    
    Еще наш закатный азарт не погас, 
    еще мы не сдались годам, 
    и глупо, что женщины смотрят на нас 
    разумней, чем хочется нам.
    
    Дряхлеет мой дружеский круг, 
    любовных не слышится арий, 
    а пышный розарий подруг - 
    уже не цветник, а гербарий.
    
    Ничто уже не стоит наших слез,
    уже нас держит ангел на аркане,
    а близости сердец апофеоз -
    две челюсти всю ночь в одном стакане.
    
    Нас маразм не обращает в идиотов, 
    а в склерозе много радости для духа:
    каждый вечер - куча новых анекдотов, 
    каждой ночью - незнакомая старуха.
    
    Когда нас повезут на катафалке, 
    незримые слезинки оботрут 
    ромашки, хризантемы и фиалки 
    и грустно свой продолжат нежный труд.
    
    Весь век я был занят заботой о плоти, 
    а дух только что запоздало проснулся, 
    и я ощущаю себя на излете - как пуля, 
    которой Господь промахнулся.
    

    Перейти к сборнику стихотворений "Закатные гарики"!


    

Designe of page
CSI "Facktor"
mailto: foxmax@inbox.ru