Истребитель
Сытый американец
С кривой ухмылкой в губах
В кнопочку ткнул свой палец
И бомба на город "тр-р-а-а-а-х".
Движет им не гуманность,
А просто животный страх.
Он видел как глядит сербский старец,
Сколько ненависти в его глазах.
Он знает, что серб не забудет
Всех дьявольских этих забав,
Поэтому лучше будет
Всех их, скорее, в прах...
А опыт прекрасный имеется
У Америки в этих делах.
Вспомнить хотя-бы индейцев,
Что сгинули в лагерях.
Бомбу скорей в телецентр,
Возможность у людей отобрав,
Слышать правду о жертвах.
Кто сильный, тот нынче прав.
Другую в церковь осталось,
Чтоб выплеснуть свою злость
На славянскую солидарность,
Что поперек горла, как кость.
Вот жаль, что нельзя Останкино
Безнаказанно сегодня взорвать,
Однако, еще не вечер,
Недолго осталось ждать.
Сирота албанская
Сирота албанская, сирота,
Ни отца, ни матери, ни угла.
И туда ходила ты и сюда,
Да кому она нужна - нищета,
Разве только в роли щита...
От винта, сиротушка, от винта!
В истребителях летит доброта.
Том и Джерри
Сербия и НАТО -
Том и Джерри.
Котик нагловатый
Мышку жмет у двери.
А вокруг пернатые
Распушили перья
От зрелища бесплатного
Простаки балдея.
Но в исход печальный
Мы совсем не верим,
И за тех кто слабый
Всей душой болеем.
***
Он был отличный русский парень,
Не гамбургский какой-то панк,
Когда гранату ему дали,
И бросили вперед под танк.
Лежит пацан в пробитой каске.
За что убит и почему?
А ведь совсем недавно сказки
Читала мамочка ему.
Серега
Ты сказал мне: "Иди, я прикрою!"
И остался на том рубеже.
Попрощался тогда я с тобою,
Не зная, что не увижу уже.
С той поры не найти мне покоя,
Снова вижу Серегу во сне,
Снится тело его молодое
С бусурманским ножем в животе.
Вдруг услышал: "Иди, я прикрою!"
Шепчет с неба Серега вновь мне.
Он со мною, я снова спокоен,
Не сгорит наша дружба в огне.
Ни дня без насилия
Каждый день Хиросимы,
Каждый день Нагасаки,
Ни дня без насилия,
Ни секунды без драки.
Кого-то мочат в России,
А кого-то в Ираке.
Безнаказанно-сильные
Тычут в слабеньких шпаги.
Каждый день Хиросимы,
Каждый день Нагасаки.
Люди гибнут красивые,
Как скоты, как собаки.
Отстрел волков
(Переложение песни
Владимира Высоцкого
"Охота на волков")
Русь так много в край этот вложила,
Только память волков коротка,
Все хорошее напрочь забыли,
Для зверей нет понятья добра!
Из-за камней рокочут подствольники
Там разбойники прячутся в тень.
Зубы скалят чеченские волки,
Укрываясь за баб и детей.
Идет пехота на волков. Вперед, пехота!
На чеченских хищников, матерых и щенков,
Снаряды рвут и бьют гранатометы,
Кровь на камнях и клочья тел боевиков.
Только так поступают с волками,
Только так, и не дрогнет рука!
Прямо в логове, а не за камнями,
Бить уверенно, наверняка.
Волк не сможет нарушить традиций,
Отпускать его больше нельзя!
Надо бить и его, и волчицу,
Очищать нашу Русь от зверья!
Вперед пехота на волков, вперед пехота!
На чеченских хищников, матерых и щенков,
Снаряды рвут и бьют гранатометы,
Кровь на камнях и клочья тел боевиков.
Наши танки надежны и быстры
Почему же Генштаб шлет запрет?
Мы затравленно смотрим на выстрел,
И дать не можем достойный ответ.
Волк не хочет, не сможет иначе!
Вот кончается время мое.
Тот, которому мой сын предназначен
Улыбнулся и поднял ружье.
Заложники
Детишкам дали автоматы,
В штанишки сунули гранаты,
Сказали: Вы теперь солдаты!
Что делать скажут вам комбаты.
Вам честь оказана, ребята!
Вам повезло, мои друзья!
Свой долг исполните же свято,
Спасите Родину, царя...
Терек
(На тему песни "Течет река волга")
Течет река Терек,
Топчу ее берег,
Служить еще долго,
А мне шестнадцать лет.
А за рекой горы,
Боевиков море,
Летает там ворон,
А мне шестнадцать лет.
Как загрущу
И вспомню о семье,
Так запою
Печально в тишине.
С той стороны
На этой же струне
Чеченский мальчик
Подпевает мне.
А завтра в бой,
А завтра Сталинград,
И нам с тобою
Повезет навряд.
Особенности национального генералитета
А кто во главе наших славных полков?
Сергеев, Манилов и Корнуков,
Генштаб состоит из одних чудаков,
Чей образ так верно донес Булдаков.
Их рожи лоснятся, их окрик суров,
Одна вот беда - нету напрочь мозгов.
Но видно у армии принцип таков -
Башка для фуражки, а грудь для крестов.
Собрать бы из теплых армейских штабов,
И кинуть в атаку всех этих шкафов,
Пусть вместо зеленых и хилых юнцов
В Чечне ликвидируют боевиков.
Генерал
Жил, да пил генерал,
И изрядно так, надо заметить.
Он усталости в битвах не знал
С алкоголем у себя в кабинете.
А когда случилась война,
Он костюмчик защитный надел,
Закупил коньяку и вина,
И в Ханкалу воевать улетел.
Там вручал он бойцам ордена,
Кто по случаю уцелел,
И глушил коньяк из горла,
Потому как солдата жалел.