|
|
|
|
Эту книгу про Вас, уважаемый Николай Александрович, я закончил несколько лет назад, а сейчас опять сижу над ней — вычеркивая, правя, сокращая. Потому что невообразимое множество событий пронеслось за это время, потому что рухнула и распалась та империя, что некогда убила Вас и миллионы других. А еще потому, что сам я изменился и по-иному прочитал написанное раньше. Начав тогда расспрашивать старых зеков, я понял, что не смогу не записать услышанное — даже непосредственно не относящееся к Вам. Ибо их рассказы возлагали на меня какой-то долг, я ощущал его, не зная, как мне поступить. Тогда и сочинил я литератора Рубина, отдав ему свои черты характера, свои стишки, детали собственной судьбы и все-все-все, что слышал, переходя из дома в дом. В середине восьмидесятых это делалось еще с оглядкой, рукопись я прятал и совсем не ожидал, что нерешительная оттепель так полно и стремительно растопит монолитную незыблемую мерзлоту. А закончив книгу, я уехал из империи, начавшей расползаться. Так получилось. Нам с женой сказали замечательную фразу: «Министерство внутренних дел приняло решение о вашем выезде». И мы сопротивляться не стали. Очень много всякого и разного я прочитал, увидел и передумал с тех пор. А рукопись так и лежала, дожидаясь издателя. Хлынул поток немыслимых доселе сведений о лагерях тех жутких десятилетий, и — естественная человеческая ситуация — немедля притупился интерес к этой запретной и закрытой ранее области жизни. Многое из того, что мне хотелось сохранить и донести до читателя, стало содержимым общедоступных журнальных страниц. Хорошо, что книга про Вас перележала это шумное время. Хорошо, что она выйдет сейчас, когда в России еще только начинает проглядывать грядущая судьба. Я приезжаю туда время от времени, чтобы обнять друзей и почитать стихи, которые ходили раньше тайно из рук в руки (нас ведь потому и пригласили уехать). Среди множества записок в каждом зале (в каждом городе, где я бываю) непременно есть одна или несколько с вопросом: что вы думаете о будущем России? Большей частью я отнекиваюсь и отшучиваюсь, ибо ничуть не обладаю пророческим даром и недостаточно глуп, чтобы осмелиться на прогнозы. Но на самом деле я знаю, что я мог бы ответить на такой вопрос: я думаю, что будущее России будет прекрасным, когда в ней снова начнут рождаться и вырастать такие люди, как Вы. Прощайте, Николай Александрович, спасибо Вам за счастье общения с Вашим образом и Вашей судьбой. Мне отчего-то кажется, что мы еще непременно свидимся с Вами в какой-то из жизней.
Иерусалим
|
|
|
Designe of page |