|
|
|
|
Звонок. - К нам едет... Губерман, - с паузой в нужном месте хорошо поставленным голосом сказал Вася Соболев - бывший актер драматического театра, перестроившийся в заведующего городским клубом милиции. - Ты, кажется, знаешь его? Знаю ли я его? Да мы с ним в одной постели спали. Нет, совсем не в том смысле. Просто была зима, и на подмосковной даче было зверски холодно. Так что спали мы, не раздеваясь, на одной тахте - для сугреву. И не вдвоем, а втроем - с тогдашней подругой Гарика, именовавшейся Ледышкой. Ледышка-не Ледышка, а все же теплее. А попали мы на эту дачу после приема в польском посольстве. А в польское посольство мы попали после моей встречи с Андреем Николаевичем Колмогоровым. А с Колмогоровым я встретился, потому что привез в Москву работу по стиху с применением теории вероятности. И как раз был на кафедре теории вероятности Московского университета, когда заглянувший туда Боб Минлос, с которым мы познакомились там же, за несколько дней до этого, сказал: - Хотите встретиться с Лемом? - Хочу, - сказал я. - А где? - Сам не знаю. Мне только адрес сказали. - А когда? - В четыре. - А могу я с приятелем? - сказал я, вспомнив о Гарике. - Думаю, да. Прямо с кафедры я позвонил Гарику. И он - конечно. Но тут Бобу, в свою очередь, кто-то позвонил, обнаружилось, что у него дела, и мне пришлось идти одному. Прихожу по адресу и вижу табличку: "Посольство Польской Народной Республики". Я человек провинциальный, так что сразу наладился от ворот поворот. Но тут Гарик подошел. С девицей. - Вот, -говорю растерянно, - посольство. - Ну и что? - говорит он. - Пошли. Авось не прогонят. Звоним. Открывается дверь, и на пороге - в черной сукне визитовой сам посол Польской Народной Республики (впоследствии оказавшийся швейцаром). - На встречу? Пше прошам. - И ведет нас по коридору. - Станислав Казимирович задерживается, -говорит он извиняющимся голосом. - Так что, если хотите, можете пройти в просмотровый зал посмотреть наши мультфильмы. Проходим. И Гарик с Ледышкой сразу место в темноте усмотрели, а я без очков (очки разбил накануне) - вперед (сзади-то что увидишь?) А там в самом первом ряду и место свободное. Сел и смотрю. Фильмы немые, но с титрами. Хорошие фильмы, настоящие. Знал бы, ради них только пошел бы. - Может быть, вам переводить? - наклоняется ко мне сосед. - Да нет, спасибо. Я польский в университете учил. - О, это хорошо, - чему-то обрадовался сосед. Когда включается свет, мы оба поднимаемся и идем к ближней двери. И оказываемся как бы в голове процессии. - Ну, как вам наши фильмы? - спрашивает сосед (как оказалось впоследствии, настоящий посол Польской Народной Республики). Я - зануда, поэтому, вместо краткого "понравились, очень", начинаю подробно объяснять, что, чем и как. Собеседник слушает с явным интересом и даже что-то пытается уточнить. И так мы проходим в какой-то зал. Я-то ожидал, что в нем будут ряды стульев (в партере), а на подиуме (обязательно должен быть подиум) - стол, покрытый красной скатертью, и графин с водой, как водится. Но до того зала мы, видно, еще не дошли. А в этом стол был, только на весь зал, а стульев не было. И на столе наставлено всякой еды и питья! И мы еще договариваем, а все уже набросились на все это, как мухи на мед, - завсегдатаи, видно. Тут мой собеседник подзывает кого-то и говорит: - Познакомьтесь, Владек. Передаю вам из рук в руки. Думаю, и вам будет интересно, - и, извинившись: дела, уходит. А Владек (как оказалось, второй секретарь посольства) ведет меня к столу, за которым уже кипит грандиозный жор. И прямо передо мной, как в сказке, большое блюдо с кружочками белой булки, на которых плоский срез крутого яйца (которое я не люблю), а на нем - горка моей любимой, нет, обожаемой, красной икры! Надо ли говорить, что, как меня ни уговаривал Владек попробовать то и это, ничего кроме икры я не ел и остановился только тогда, когда на блюде осталось два-три кружочка, да и те я оставил только из приличия. Когда материальные потребности были удовлетворены, я, в полном соответствии с марксистской теорией, вспомнил о Леме: - А когда же встреча? - Так вон же он, - показал Владек на группку с другой стороны стола. - Хотите познакомиться? - Хочу, - сказал я, хотя понятия не имел, что я с этим буду делать. Лем оказался похожим на бухгалтера. Но не на главного, а на старшего, в лучшем случае. А ведь передо мной был лучший фантаст планеты. Без стола с красной скатертью я не нашел в себе ни одного вопроса - был бы стол, тогда другое дело. Но он что-то спросил, а я что-то все же ответил. А потом вдруг к чему-то рассказал ему коротко сюжет фантастического рассказа, придуманного моим другом, который вообще был мастер на разные полунаучные придумки, но ни одной строчки не написал и писать не собирался. И Лем сказал, что это интересно. И тогда я, чтобы сделать ему приятное, сказал: "Если вам нравится, примите это в подарок от меня и моего друга, который это придумал". И тут Лем улыбнулся и сказал: - Спасибо, но я пока в сюжетах не нуждаюсь. На этом наша историческая встреча скончалась. И поделом. А потом, уже под вечер, когда все наелись до отвала и стали понемногу расходиться, Владек познакомил меня с первым секретарем посольства Эмилем, а я их - с Гариком и Ледышкой. И Эмиль, которому понравилась Ледышка, предложил поехать посидеть куда-нибудь, скажем, в "Пекин". И мы поехали. А там, несмотря на табличку на входной двери: "Мест нет", нас провели сквозь переполненный большой зал в другой, поменьше, как мне показалось, совсем пустой. Но только мы уселись за столом, Гарик толкнул меня в бок: - Смотри, Гагарин! Ну, Гагарин, не Гагарин... Я тогда относился к нему, как к Белке со Стрелкой: запустили, он и полетел - риска-то никакого. Но Владек услышал: - Хотите познакомиться? Я сейчас. И пошел к столу на другом конце зала. Но не дошел. Откуда-то из-за портьеры вдруг появился мужик и пошел наперерез. И через минуту стало слышно, как в точке пересечения Владек все более горячится (все же выпито было немало): - А когда мы в Варшаве его встречали, можно было?! Кончилось тем, что он просто передал визитную карточку и возвратился к нам. ...Налили очередной раз. Но опрокинуть свою успел только Гарик. И тут мы увидели, что к нам идет Гагарин. А в бутылках - всего ничего, надо же будет гостю налить. И тогда Гарик наливает в свою рюмку газировку. Подходит Гагарин. Рукопожатия. - Что будете пить? - спрашивает Эмиль. - Мне только рюмочку вина, - говорит Гагарин. - А я - белую, - говорит Гарик и поднимает рюмку с газировкой. - Первый раз, - говорит Гагарин, - вижу белую с пузырьками. В общем, Гарик тоже опростоволосился. Как я с Лемом. И немудрено: компания, мягко говоря, не совсем обычная. Это потом для Гарика... А тогда... Когда ехали на подмосковную дачу, Гарик вдруг сказал: - Ведь никто не поверит, что мы с Гагариным пили. - А и не надо, - сказал я, - подумаешь, Гагарин! А теперь - вот Вася Соболев (уже о самом Губермане): - Ты, кажется, знаешь его? Так придешь, конечно? Идти не хотелось - не виделись мы лет 30, он за это время даже новый жанр придумал - гарики, а писать стал хуже - в молодые годы что-то было, а теперь одно мастеровитое стихотворство, да и от того рифмованной матерщиной разит, как самогоном. Но знаменитый - впору о самом, как он когда-то о Гагарине: "Никто не поверит, что мы с ним пили". Но пошел все же - друзья потащили. Вася встретил в вестибюле: - Пойдем ко мне в кабинет - он уже там, готовится. Вот сюрприз будет! Гарик сидел у стола, склонившись над кипой листов, исписанных его крупным почерком, - готовился. - Познакомьтесь, - сказал Вася с каким-то предвкушением в голосе. - Игорь, - привстал Гарик. - Губерман. - И склонился над рукописями. Вася Соболев растерянно посмотрел на меня. "А я-то думал... Хлестаковщина какая-то" - прочитал я в этом взгляде. И стало мне как-то нехорошо, как-то суетливо внутри стало. - Не узнаешь? - спросил я, а внутри продолжилось из "Золотого телёнка": "Узнаешь брата Колю?". Гарик оторвался от рукописи, мельком глянул: - Простите, не имею чести, - вот так: старомодно и чуть-чуть иронически. - Совсем, совсем? - как-то глупо и суетливо спросил я, чувствуя, как сзади буквально давит между лопатками взгляд Васи Соболева. Всем своим видом я просто умолял узнать "брата Колю". И Гарик сдался: - Яшенька! - вскричал он, поднимаясь и заключая меня в свои объятья. И я в ответ повис у него на шее, как брошенная тихоокеанская курочка, наконец, обретшая своего петушка. - Ладно, лобзанья перенесем на после - тебе ведь готовиться, - сказал я. - Да, - с готовностью сказал он. - После. Вася довольно улыбался. Но я-то знал, что "после" уже не будет. Потому что простодушный Вася поверил, а я - нет: что-то было в этих распахнутых для объятья руках от системы Станиславского. "А ведь так и не узнал, - с каким-то даже удовольствием от возникшего сюжета, думал я. - Просто сыграл - а как иначе отвяжешься? Сценка, как с постаревшей любовницей. А молодец - нашелся!". И, сославшись на какое-то дело, простился с Васей. Так мы и не встретились... А через несколько лет жизнь придумала эпилог. У нас вышел из строя старый телевизор "Электрон". Сначала он стал время от времени "схлопываться", то есть картинка на экране сужалась и превращалась в яркую полосу. А потом и совсем перестала появляться. Но иногда вдруг все же появлялась. И потому обычно, проходя мимо, я тыкал пусковую кнопку - вдруг включится. Так я и сделал однажды, проходя на кухонное утреннее чаепитие. И вдруг картинка развернулась. И на ней крупно, на весь экран, - лицо Губермана. Губерман посмотрел прямо на меня. Потом губы под вислым, мясистым носом как-то плотоядно смялись и выплюнули в эфир: "ж-па". И экран схлопнулся. Теперь уже навсегда. Взято здесь: ВЕСТНИК
|
|
|
Designe of page |